16 января 1997

Холодный ветер шепчет молитву о боли,
Хрустальный дождь играет музыку отреченья,
Старый дуб тихо скрежется на воле
И нету в этом мире для тебя спасенья.
Ты смотришь вдаль, сквозь окно и непогоду,
Видишь пустоту, которая грызет тебя,
Тень, которая ложится медленно на воду,
Ты эту тень запомнишь, не забудешь никогда.
Эта ночь - в ней столько слез печали,
В ней столько жажды и закрытые глаза,
Которые смотрели грустно, не понимали
И вот закрылись этой ночью навсегда…
Тиканье часов вдруг пробудили душу,
Но сон мертвый, он тает в пороке,
Заливает кровь обезвоженную сушу -
Мраморное тело пронзает всевидящее око.
И вновь удары сердца бьют сильно в грудь,
И вновь неудержимый взрыв дробит тебя из вне,
Возникает огонь пред тобою, возникает муть,
Удушье дарит память медленно тебе…
Открой глаза! Встряхни плечами!
Открой все двери, выйди из не покоренной пустоты,
Возьми в руки «гвозди жизненной реали»,
Брось и растопчи их смело ты…
И вдруг увидишь свет со всплеском пьяным,
И одурманит сладким вкусом освобожденье от оков,
Испепелятся осуждения, сила слов коварных,
Наступит перемена твоих великих снов.

17 января 1997

В эту ночь умри и перестань рождаться,
Закрой глаза, кровавые свои, на век,
Но, а я перестану в тебе нуждаться,
Увижу прелесть, услышу нежный смех.
Умри, как умирают тысячи и миллионы,
Как старик, как молодой боец, не понимая
И прокричат трагично черные вороны,
Тебя укроет пелена прозрачная, немая.
Умри же! И я увижу вдруг глаза ее,
Ее глаза, которые пленят и манят,
Снова приобрету я счастье вдруг свое,
Уйдут воспоминания, которые болью ранят.
Умри, я помолюсь, стоя на коленях со свечой,
Медленно молитву Богу прочитаю,
Ведь я гордится всю жизнь буду тобой,
Пойми - этого всей душой своей желаю.

18 января 1997

Великие слова пронзают, мысли наделяют смыслом,
Рождают подвиги в пространстве мира бытия,
И всплески острой боли в моем беге быстром,
Которые не исчезнут теперь уж никогда.
Глаза увидят светлые тона старинных снов,
А губы вдохнут, выдохнут и умертвятся
И преданность хранителей среди постов,
Которые уходят и уже не возвратятся…
А те слова по-прежнему наделяют смыслом,
По-прежнему рождают подвиги о которых мы мечтали
И смысл струек красного вина в винограде кислом,
И смысл жизни, в которой жили, которую так и не познали.

18 января 1997

В этом жесте некий смысл бытия
И что-то не реальное, из древней сказки -
Алые цветы застилают белые снега,
Этот жест для глубоких пониманий, ласки.
Хрустальный ручей, рожденный в далеком мире,
Сливается с рекой и утекает в неизвестность
И красный цвет, рожденный в природной жиле,
Внедрился в, не покоренную веками, местность.
Красивые твои слова и щебет птиц игривых,
Усмешка солнца и тишина многочисленных теней,
Мне так привычны повадки зверей ленивых…
Природа и прелесть живого танца в ней.

19 января 1997

Темная ночь с музыкой сверчков и всплеском отражения луны
И в эту ночь рожденный идеал спасет от жаждущих отреченья,
Он возродит в нас веру и предупредит от жестокой лжи,
Он наделит наш мир любовью, в нем найдем свое спасенье.
Ты умираешь, но нету слов спасительной молитвы на губах,
В глазах я вижу великий ум, речь глубокую в них читаю,
Но пусть ты сегодня не в седле, но брат стоит твердо на ногах,
Читаю предсказания, написанные мудрецом, но ничего не понимаю.

19 января 1997

Упала капля в бездну ночи черной
И не расцвел цветок в холодную погоду,
И проблеск мыслей, теперь уж не вольных,
И радость ребенка прожитому году.
Но в эту ночь - слабость и безволье
И тянутся руки к небесам спасенья,
Создается идеал в древнем подполье,
Идеал веры, а после отречения.
Умрет пророк и предсказанья тоже,
Пройдут года - и ты уже старик,
А совесть мучает тебя и гложет,
Теряется в прошлом твой первый стих.
В твоих глазах застывают слезы, серость,
Грязные пальцы сжимают памятный цветок,
Ты скоро умрешь, но в тебе все та же смелость,
С помощью которой ты примешь от нас венок.

20 января 1997

Пред тобою окно - в нем нет отражения -
За ним холодный мир и белые снега,
Ты обречена на страдания и нет спасения,
Заснуть не сможешь, потому что ты одна.
Ты ждала его, но он вдали, он не ответил,
Он бросил тебя, покинул твой теплый дом,
А слез на щеках твоих он не заметил,
Он ищет спасенье теперь уже в другом.
Осталась одна в этом мире холодном
И нет того, кто мог бы прижать и согреть,
Но не винишь его в поступке подлом,
Ты сохранила любовь и желание хотеть.

20 января 1997

Она - патриот, индивидуум вселенной,
Оптимист в отношении к тебе и к другим,
Своим идеалам всегда остается верной,
Чарует любовью и пониманием своим.
В мире ее царят яркие цвета и краски,
Выразительные глаза с силой мыслей великих,
Ей не чужды компромиссы и ласки,
Она ищет спасенье среди улиц тихих…
Но нет спасенья там, лишь тревога,
Немая стена - не преступная, как лед,
Ей не суждено познать заветов Бога,
И музыку на листах старинных нот.

21 января 1997

Черный мир - великая пустыня,
Синий треугольник, сожженный в огне,
Там нет дождя, испаряется иней -
Там - это значит уже нигде.
Закроешь глаза и увидишь те ночи,
Что украдут покой у тебя,
А белая птица когти заточит
И уйдет в туман свобода твоя.
Ты окольцован силой вселенной,
Ты не рожден, но ты живешь,
Пытки, вместо смерти мгновенной -
А почему, сам не поймешь.
Старая ведьма, змеею холодной,
Предскажет судьбу, но ты в забытьи,
Дышишь планетой, теперь уж безвольно…
Ты умираешь… А теперь помолчи.

21 января 1997

Пламя - красной стеной -
Я здесь, а ты на другой стороне,
Вижу глаза и лицо,
Но не подойти к тебе.
И нет дождя в этот день,
Который спас бы нас от муки,
Лишь только огненная тень
Ложится на лицо и руки.
Смотрю в глаза - в них мысли -
Ты смотришь в мои, отвечая,
Спасение на век в облаках зависло,
Вспышки огня, почему? - не понимаю.
Огонь нас разделил и мы страдаем
И нет дороги сквозь него,
Судьбы мы свои в огне теряем…
Огонь, через который не пройдет никто.

21 января 1997

Структура этой жизни в тебе самом,
Но ты не ведаешь, что разумом творишь
И принцип, рожденный в домысле твоем…
Ну почему же ты закрыл глаза, молчишь?
Ну почему же ты бросаешь тень на стул?
Ну почему же твоя рука сжимается так сильно?
Наверно ты в своих мечтах растворился и уснул.
Ну почему же тени наполняют мир твой так обильно?
Открой окно, чтоб свежий воздух защекотал тебя до слез,
Чтоб свет солнечных лучей сжег твои страданья,
Чтоб легкий налетевший бриз твою тоску унес,
Чтоб сон волшебный возродил твои желанья.

26 января 1997

Игнорировать мои «великие» слова
И смеяться при этом, буквально уродом -
Это значит тебе не познать никогда,
Каким рожден я древним родом.
Мои глаза открыты, смотрят вдаль -
В моменте домыслов и пониманий,
В них капельки слез, грусть, печаль,
В них утрата и жажда всех желаний.
Открою руками окно и вздохну,
Увижу пророка, который диктует,
Диктует, что скоро, возможно, умру,
Умру, где пламя с водою воюет.
Я поверил, если смог бы, ему,
Но мне суждено быть бессмертным, страдая,
Рожден, чтобы познать сущность свою,
Но я запутался, руки ломая…

27 января 1997

В зеркале я вижу немого урода,
На листе нарисованный круг -
В нем идеи и мысли идиота
Урод мне близок, он мне друг.
С ним я живу спина об спину,
С ним я встречаюсь глазами в ночи,
Утренний туман и сила дыма,
Но ты об этом, прошу, промолчи.
Утекает время, как песок с ладоней,
Рождается новая ночь и новый поход,
Рядом со мной остановятся кони
И древняя карета меня увезет…
А в зеркале том же урод равнодушный -
Он смотрит, как мертвый, не спит,
Он нем, но он не без душный -
В нем есть душа, но она молчит…

27 января 1997

Стеклянный шар прокатился мимо -
Хрустальный треугольник разобьется -
Все это выглядит очень мнимо,
Время назад уже не вернется.
Остались осколки и тень от шара,
Холодная лужа превратилась в лед,
Но для предсказаний этого мало,
Мир дышит, а чем - не поймет.
Откроет глаза, зажмурит и плачет,
А в слезах печаль и не сносная боль,
Наверно страдания что-то значат,
Раз в слезах такая горькая соль.

28 января 1997

Великий туман застилает пустыню,
Осколки от стекла плоть пронзают,
Последний взгляд на жизнь я кину,
В последний раз меня ломают.
Я выхожу из мертвого тела,
Я долго смотрю, не касаясь его,
Жизнь силы дать мне не хотела -
Мои тайны теперь не узнает никто.
Холодное тело в крови утопает,
Прислоненное к стене, ждет похорон,
Но пока о случившимся никто не знает,
В глазах молитва, отроженье икон…
Да, освобожден, но нету приюта -
Я остаюсь один и буду бродить -
Отшельник в миру черном как-будто,
Где мне остановиться, где мне быть?